Души без сценария. Пролог и 1 глава

[Sin-chan]

Название: Души без сценария
Автор: Sin-chan
Рейтинг: R
Жанр: экшн, романс, юмор, драма
Размер: макси
Состояние: приостановлен
Саммари: жизнь человека расписана от начала до конца. В его сценарии есть все, включая и само право выбора. Но есть те, у кого нет сценария жизни, и само существование их - грех. Они те, кого принято называть шаманами и магами. Они - потомки Нефелимов. Их вмешательство в жизни людей не предусмотрено. И после смерти им остается лишь стать Воронами, чтобы защищать сценарии жизни людей от себе подобных.
Размещение: с предупреждением
От автора: один из моих старых рассказов. Само собой ориджинал.

Пролог

Диавол согрешил. И произошла на небе война.
1Ин.3:4,8; Иез.28:14-15; Ис.14:13-14; Отк.12:7-9
Грех вошёл в мир и грехом смерть.
Быт.3:1-6; Иак.1:15; Рим.5:12; Иов.14:10-12; Пс.145:4, 48:8-10

Говорят, они среди нас. Одни нас направляют, оберегая от неисправимых ошибок, другие искушают, подталкивая к краю. Они – те, кто застрял между.

Когда-то давным-давно, когда не было ни империй, ни городов, а человек еще не забыл прекрасных садом Эдема, Небеса сотрясла невиданная доселе война. То было Великое Восстание Люцифера. Первый из ангелов, возжелав занять место Творца, перетянул на свою сторону половину небесного воинства и объявил войну Богу.
Битва, длившаяся сто дней и ночей, закончилась падением восставших на землю, в мир смертных. Здесь, на Земле, падшие ангелы возлюбили смертных женщин и оставили после себя многочисленное потомство, прозванное Нефилимами.
Потомков Нефилимов люди называли шаманами, колдунами, ведунами, магами, экстрасенсами.
Но потомков Падших после смерти ждал не Божий Суд, а иной, на котором определялась лишь мера наказания – вина была унаследована ими вместе с нечеловеческими способностями.
В редких случаях Иным могут предоставить возможность искупить грех. Но цена тому – принять свое наследие в полной мере…

Глава 1

Все, что видим мы,- видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей- не видна.
(Омар Хайям)

Дед Егор – он же Карпов Егор Борисович – в своей довольно продолжительной жизни по- настоящему любил две вещи: свой сад и свою старенькую «шестерку» Жигулей. Если первое увлечение его дети – Константин и Павел – понимали и даже всячески поддерживали (все-таки привычное занятие для пенсионера), то второе вызывало у них крайне раздражительное непонимание. Они не раз предлагали избавиться от «этой груды металлолома» и купить новую машину, благо оба молодых человека неплохо зарабатывали. Однако упрямый родитель раз за разом посылал своих заботливых чад в баню, где предлагал выпустить пар и оставить его, старика, в покое, то бишь на даче, с любимым садом и не менее любимым автомобилем.
Вот и сейчас дед Егор копался в дорогом его сердцу огороде. Лето вышло жарким и засушливым. Дождя не было уже больше трех недель, и земля изнывала от жажды. С раннего утра он разрыхлял отвердевшую почву. На трех сотках сделать это было нелегко. Но, как говориться, глаза боятся – руки делают.
На мягких лапах подкрался вечер. Закат алой полосой прочертил грань между небом и землей. Вокруг стояла безмятежная тишина, нарушаемая лишь стрекотом кузнечиков да щелканьем семечек.
Дед Егор осторожно разогнулся, прижав руку к пояснице, и рассеянно оглядел соседский участок в поисках источника щелканья. Там, в двадцати шагах от забора, раскинулась красавица-яблоня. Именно в ее роскошной листве садовод-автолюбитель рассмотрел движение.
- Оксанка! Опять на дерево залезла! – строго окликнул он соседку.
- Ага, - донесся с яблони веселый девчачий голосок. - Дед Егор, Вам бы домой пойти.
- Это еще почему? – хмыкнул старик.
- Время такое, - туманно ответили с дерева.
Старый садовод нахмурился, качнул седой головой, но странному совету последовал. В конце концов, мало толку копаться в потемках.
Заперев инвентарь в кладовой, он направился в дом, на ходу крикнув соседке:
- Смотри у меня, тоже допоздна не сиди!
- До свидания! - отозвались с яблони.
Егор Борисович ушел, качая головой.
Об Оксане Миролюбове всегда ходили различные нелицеприятные слухи. Она была внучкой Алексея Видимовича Миролюбова, скромного художника и владельца садового участка, смежного с землей Егора Борисовича. Ее не раз видели сидящей на крышах домов (зачастую чужих) и болтающей сама с собой. Соседи часто жаловались, что Оксанка пробиралась к ним в сады и говорила странные вещи. Часть садового товарищества считала ее наркоманкой, другая, более, если можно так сказать, добрая, уверяли, что девочка просто не в своем уме и сердиться на блаженную неправильно.
А вот дед Егор не считал Оксану ни наркоманкой, ни больной. Всегда приветливая, веселая девочка ему нравилась. А ее необычное поведение…что ж, у каждого есть свои тараканы в голове.
С высоты ранее упомянутой яблони за удалявшимся садоводом наблюдали две пары глаз.
- Ты снова его предупредила, - прощебетала Гамаюн, странное создание с телом воробья и головой куклы Барби. Вещая Птица восседала на ветке, щуря большие голубые глаза.
- Ага, - ухмыльнулась девушка, сидевшая рядом.
По сравнению с мифической птицей, предсказывающей будущее, Оксана Миролюбова казалась заурядной. Густые черные волосы едва доставали ей до плеч, серо-зеленые глаза наводили мысль о болотной тине, под левым глазом затаилась крохотная родинка. В левом ушке покачивался крестик из матово-черного стекла, незаметный за волосами, да горели раскаленными угольками две сережки-гвоздика. Оксана красовалась в белом топе и вылинявшем джинсовом комбинезоне. Пара стоптанных шлепанцев покоились на земле, под деревом, скинутые хозяйкой еще несколько часов назад. Вот и все.
Хотя, справедливости ради стоит сказать, что девочку звали вовсе не Оксаной. Да и имени, как такового, у нее не было. Товарищи по работе звали ее Ёкай (в переводе с яп. «демон») или той же Оксаной. И никакая она не Миролюбова. И Алексей Видимович ей вовсе не дедушка, а прямой начальник. Да и не шестнадцать ей совсем. Тот же дед Егор, к примеру, на три года ее младше.
- Ты нарушаешь правила, - укоризненно проговорила Вещая Птица, переминаясь с лапки на лапку.
- Ничего я не нарушаю, - самодовольно ухмыльнулась Оксана, вытаскивая из-под топа небольшую, с мизинец, матовую трубочку на цепочке, похожую на свистульку. Надавив ногтем на невидимую глазу щель, девушка отточенным движением вытянула за появившийся край бесконечно длинную полосу пергамента со списком имен. Некоторые имена были зеленого цвета, другие – синего, третьи – красного и четвертые – черного цветов. Пробежав глазами по списку, Оксана с победным «вот!» указала пальцем на, выделенное синим, имя Карпова Егора Борисовича.
- Видишь?! Синее! А это значит, что его смерть не предрешена!
- Не «не предрешена», а необязательна, - наставительно поправила Гамаюн.
Оксана отмахнулась, возвращая свиток в свистульку, а ее – обратно под топ.
Небо быстро темнело, но на горизонте еще можно было различить розоватую полосу скрывшегося солнца. Смолкли птицы, затаились насекомые. Земля наполнилась причудливыми, искривленными тенями. Постепенно просыпаясь, они пока еще вяло перетекали с места на место, совершенно не заботясь о том, чтобы хоть как-то скрыть свое неестественное движение.
- Совсем обнаглели, - проворчала Оксана, спрыгивая с дерева. Гамаюн же, устроившись на одной из нижних ветвей, осталась наблюдать.
Перескакивая с одного свободного от Теней места на другое, девушка быстро добралась до забора, разделявшего ее участок с соседским. Устроившись на добротной деревянной перегородке, она осмотрелась и присвистнула:
- Бли-ин! Их же здесь в два раза больше, чем было неделю назад!
- Его время подходит к концу, и они это чуют, - прощебетала Гамаюн с дерева.
- Ничего подобного! - рявкнула Оксана, перемахивая через забор. – Просто… защита… истощилась!
В саду деда Егора действительно было целое море темных плоских силуэтов. Они пугливо, точно шакалы, то расступались перед Оксаной, то резко, явно набравшись храбрости, смыкались вокруг места, где мгновением назад была ее нога. Девушка подскакивала и прыгала, но чем ближе она становилась к дому, где чуть раньше укрылся хозяин, тем сложнее ей было найти очередной клочок свободного пространства.
Тени шевелились безмолвной волной, силясь дотянуться до босых пяток ругающейся девушки.
- А вот шиш вам! - злорадствовала Оксана, осторожно перебирая ногами по резко холодеющему воздуху. - Эй, гады! Верните тепло в атмосферу, а не то разозлюсь!
Если Тени ее и поняли, то притворились глухими. На кончиках пальцев ног появился первый намек на иней.
- Ай! Ну, все, сейчас вы получите!
Добравшись до небольшой дачи своего соседа, девушка сделала еще один глубокий вдох и, как есть, принялась карабкаться наверх, цепляясь за водопроводную трубу и выступы в стене. Стоит заметить, что получалось это у нее как у заправского паркуриста.
- Где-то здесь… - пробежала она глазами по каменной кладке. – Так-так-так… Ага, вот и он! Ну, ничего себе!
На третьем сверху и втором справа от трубы кирпиче в неясном свете из окна бледнели четыре линии не то скрюченного солнца, не то звезды. Тоже скрюченной.
- Что там? - чирикнула Гамаюн со своего насеста. Оксана не ответила. Птица совсем не по-птичьи покачала головой и, расправив сизые крылья, сорвалась с ветки и перелетела на плечо девушки.
- Ну? - повторила она свой вопрос в более сжатой форме.
- Смотри, - перешла на шепот Оксана, - я только неделю назад нарисовала руну Рода, а она уже почти исчезла! Сколько же здесь Теней, что защита так быстро выдохлась?!
- Море, - согласно кивнула Вещая Птица. – Твой Егор Борисыч – лакомый кусочек для них.
- Возможно, - протянула Оксана с сомнением. - Ладно, - тряхнула она головой, едва не сбив птицу, - начерчу новую и усилю Звездой Давида.
Слова не разошлись с делом. Девушка вытащила из кармана мелок и начала проворно обновлять рисунок. Сначала она поставила жирную точку, еще четыре вокруг, затем провела от точек к центру четыре дуги. Получившуюся руну Оксана заключила в шестигранную звезду.
- Вот так, - полюбовавшись на свое творение, она посмотрела вниз, на море черноты. - Сгинь, - прошептала она и коснулась рукой двойного символа. Линии под ее ладонью на мгновение вспыхнули алым светом и сразу же погасли, став значительно темнее, словно выжженные огнем.
При вспышке оберегающей руны Тени замерли. То тут, то там на земле стали проступать светлые пятна, будто сама земля поглощала зловещую черноту. Постепенно территория вокруг дома полностью очистилась. Несколько минут гнетущей тишины, и вечер вновь наполнился звуками жизни – стрекотом, чириканьем; где-то неподалеку закуковала кукушка, и даже шум далекой железной дороги донесся из-за реденького леса.
- Дело сделано, - Оксана утерла пот со лба и огляделась. – Знаешь что, Правдюш? Пошли в контору. Что-то я устала.
Не дождавшись ответа, девушка покосилась на Гамаюн. Глаза Вещей Птицы были широко распахнуты, зрачок полностью утонул в синеве радужки.
- Предсказывать будешь, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла Оксана.
И Вещая Птица по имени Правда не заставила себя ждать:
- Гремучей, старой телегой устало
Сползала ночь на застывший закат,
И там, где света полоска осталась,
Словно призрак возник музыкант.
Музыкант был судьбы воплощенье,
Дикой жизни силуэт.
Он был послан как спасенье,
Словно рифме забытой – поэт…* - пропела птаха, подражая голосу Кристины Орбакайте (*текст песни «Музыкант»).
- Не поняла юмора, - нахмурилась Оксана. – Ты на что намекаешь?
- Ни на что я не намекаю! - возмутилась Правда, выйдя из транса. – Сама знаешь, пророки своих предсказаний не толкуют. А что, - тут же полюбопытствовала она, - неужели был намек на нового напарничка?
- Это мы еще посмотрим! - сердито возвестила девушка, непонятно кому погрозив кулачком, из-за чего едва не сорвалась вниз. Решив не искушать судьбу, Оксана спустилась.
Скрипнула дверь, и в прямоугольнике света показалась сутулая фигура деда Егора:
- Кто тут шастает? Оксанка, ты?
- Сваливаем, - моментально перешла на шепот Оксана. - Меня и так слишком часто засекали в последнее время…
- Исключительно по твоей невнимательности, - не преминула вставить Правда.
- А в клюв? - Ласково спросила девушка, в полусогнутом положении пробираясь к своему дому через кусты смородины.
- Если найдешь, - ухмыльнулась птица с человеческим лицом.
- Ради такого дела, я тебе его куплю, - прошипела Оксана, наткнувшись пяткой на особенно острый камушек.
- Живодерка, - хмыкнула Правда, но от дальнейших комментариев воздержалась.
Странная парочка дождалась, пока Егор Борисович вернется в дом, и только тогда покинула укромные кусты.
Уже перебросив ноги через забор, Оксана вдруг дернулась и, потеряв равновесие, свалилась на землю. Один из гвоздиков-сережек раскалился, мигая алым.
- Тебя вызывают, - сказала Правда, с сочувствием глядя на поднимавшуюся и тихо ругавшуюся девушку.
-… и чтоб его дурацкие изобретения испробовали на нем самом!
«Екай, поторапливайся! Опять тебя одну ждем!» - врезалось телепатическое послание ей в голову.
- Ууу, Андре-ей… приду-урок, - простонала она и заковыляла к яблоне, на которой сидела каких-то пять минут назад. Гамаюн взлетела и с веселым «Догоняй!» понеслась на старое дерево. Едва соприкоснувшись с корой, пернатое тело утратило свою материальность и исчезло в сумерках.
Хмыкнув, Оксана последовала ее примеру.

На Уфу опустилась ночь, принеся долгожданный глоток прохлады ее многочисленным и многообразным жителям. И не так уж важно, что не всех их можно было назвать людьми, как в переносном, так и в самом прямом смысле.