Человек слышит твои слова, Дьявол слышит твои мысли, а Бог слышит твое сердце.
Название: Ангельский маскарад (Часть2)
Автор: Sin-chan
Рейтинг: R
Жанр: экшн, романс, юмор, драма
Размер: макси
Состояние: приостановлен
Дисклеймер: первоначальная идея принадлежит Кога Юн
Предупреждение: гет, сильные намеки на инцест, слеш
Размещение: с предупреждением
От автора: Это фанфик, хотя по сути своей ориджинал, и главенствует здесь тема «Loveless»: Имя одно на двоих, поединки в Системе, психоделика и отношения слуги и господина. Но никаких ушек. Это самостоятельное произведение с оригинальными персонажами и собственным устройством мира. Но «Loveless» здесь чувствуется, как мне кажется теперь, по прошествии лет. Также здесь впервые я попробовала себя в слеше, после чего и приступила к написанию «Девяти Хвостов».
История 7 (начало)История 7: Прощание.
Путь под знаком великой любви,
Путь по следам знамений судьбы,
Путь в кругах ада, спасая свой рай…
Только живи – не умирай…
(Саундтрек на к/ф «Путь»)
После обнаружения лаборатории Ябуру в экстренном порядке в пригороде Токио был созван Малый Совет из представителей закрытых организаций *Тсуи – от учебных до военных – из Японии и близлежащих восточных стран в целях урегулирования возникшего конфликта между академиями Рейкай и Иджутсу.
*«Tsui» - с яп. «пара». Этим словом обозначается как Пара, так и вообще люди со способностью находиться и использовать Систему.
Помимо видеозаписи, ставшей главным вещественным доказательством обвинения, были приглашены Безумные – Вабаши Дзукей и Айдо Кирито. Молодые люди дали свидетельские показания о том, что Ябуру использовал свое положение в Иджутсу и приказал им похитить Хито Синами.
Так, Ябуру Тайсетсу, талантливого ученого (являющегося, к тому же, супругом директрисы академии Иджутсу) признали виновным в похищении и угрозе жизни 13-летней девочки.
Как Шинрей и ожидал, госпожа Ябуру свалила поступки мужа на расстройство его психики. Едва Совет принял ее заявление, как директор Аятсуру предложил поместить доктора Ябуру в психиатрическую клинику при Рейкай, где ему могла бы быть оказана соответствующая помощь.
Учитывая опасность утечки информации о существовании Пар и обучающих их школах (следовательно, и невозможность определить профессора в обычную клинику), предложение Аятсуру приняли единогласно за исключением директрисы Иджутсу.
Профессор и ученый-теоретик, знавший и участвовавший во всех разработках Иджутсу, оказался в руках Рейкай не только как источник информации, но и как ценный заложник. Конкурирующая академия больше не могла себе позволить каких-либо инсинуаций против Рейкай.
Пользуясь случаем, Безумные подали запрос о переводе в Рейкай, мотивируя это тем, что они могут стать объектами мести своей директрисы. Их просьба была удовлетворена.
Что касается побега Котэй Шинри, директор Аятсуру с согласия Камию Ито, наставника парня, его оправдал и снял все обвинения.
Также на Совете подняли вопрос о трех сформированных Парах, не прошедших обучение – Бессмертных, Безжалостных и Бесстрастных. И Рейкай взяло на себя обязательства по зачислению их на курсы.
Приглашения для Нэко и Юки передали через их школу, т.к. семьи девочек не были связаны с Тсуи, у Синами же попросту не было выбора: как и ее брат, она должна была поступить именно в Рейкай.
…
«Ожидай худшего и надейся на лучшее» - эту фразу Синами однажды услышала по телевизору. Назвать ни автора выражения, ни его исполнителя девочка уже не могла, зато слова надолго врезались в память.
Они стали ее маленьким девизом.
После часов, проведенных в лапах педофила, после пугавшего до ужаса отчуждения родителей, после каждой попытки похищения, после смерти каждого фальшивого друга вроде Итами – после каждого такого удара Син кропотливо собирала себя по кусочкам, вновь и вновь веря в лучшее.
Она все еще жива, значит, станет сильнее, или…
«Хито Синами. Этому телу не больше четырех лет. Кукольник свое дело знает. Эта кукла, созданная Хито!»
…или умрет, плюнет на это и все равно станет сильнее! Да, станет. Потом.
В ночной полутьме комнаты, поймав рассеянный свет луны, глаза Син блестели янтарем. Она лежала на боку, безучастно глядя в незашторенное окно.
Под теплым одеялом Шинрей удерживал ее в объятьях. Его дыхание согревало ей плечо, а левая рука бездумно теребила черную прядь.
Она снова разбудила его своими криками.
Имеешь ли ты право жить, если уже умерла?
На воспаленные от недосыпания глаза опустилась теплая ладонь. Сами собой – от стыда ли, от обиды или просто от слабости – из-под ресниц выступили слезы. Снова.
Ласковые губы собрали соленую влагу, и от этой нежной заботы становилось еще невыносимее. Сердце разрывалось, кровоточило.
- Я никогда не оставлю тебя одну…
Эти слова причиняли боль, словно имея под собой обратное значение.
Сила – Син искала ее в себе и не находила. Даже для него. Даже на пару слов. Даже на один взгляд. Слишком запутаны чувства, слишком противоречивы мысли, слишком свежи воспоминания.
- …что бы ни случилось.
Синами не знала, что брат говорил не о прошлом, а о будущем.
…
Госпожа Фудзисава не верила своим ушам.
- Эта Ваша закрытая академия пригласила Юки на обучение, я правильно Вас поняла? - Переспросила она у директора Акаи.
Низкорослый мужчина быстро закивал головой, чем напомнил женщине китайского болванчика.
- Верно-верно, Фудзисава-сан. Юки-тян успешно сдала особый тест, присланный нам коллегами из Рейкай. Она и Хидоку Нэко, - улыбнулся директор второй гостье своего кабинета.
Вообще-то он приглашал обоих родителей учениц, но у Юки отец был в командировке и поэтому пришла мачеха, а у Нэко – заняты, впрочем, как всегда. Поэтому обсудить возможный перевод поручили служанке семьи Хидоку – Миори.
- Я что-то не замечала у нее каких-то особых талантов, - скептически заметила госпожа Фудзисава, - даже наоборот, пожалуй. Ну, Вы понимаете, о чем я… она заторможенная немного.
Миори покосилась на женщину в недоумении. Впервые она слышала, чтобы так отзывались о своем ребенке. Конечно, госпожа Хидоку тоже не была идеальной матерью, но все же о дочери и она, и господин Хидоку говорили либо ничего, либо исключительно положительно, даже с гордостью. С другой стороны при Нэко – насколько знала молодая служанка – не было сказано ни одного доброго слова.
- Ну что Вы, Фудзисава-сан, - всплеснул руками директор Акаи, - Юки-тян очень умная девочка, и не нам судить о возможностях детей. В Рейкай она получит прекрасное образование. Конечно, из-за труднодоступного месторасположения вы нечасто будете видеться, но…
- «Нечасто»? – Крайне заинтересованно повторила женщина. - И сколько это будет стоить?
В ее голове зарождались расчетливые мысли о том, как можно отдалить мужа от его дочери и приблизить к собственной. В конце концов, Рей, на взгляд госпожи Фудзисава, куда больше подходила на роль наследницы семейного состояния.
- Все расходы академия берет на себя, в том числе обучение, - мужчина пробежался глазами по тексту присланного документа и обезоруживающе улыбнулся обеим дамам. - Это элитная академия, они могут себе позволить содержание трех новых учениц.
- Простите, Акаи-сан, Вы сказали «трех учениц»? - Смущенно переспросила Миори.
Директор с энтузиазмом закивал:
- Ах, нам так жаль терять еще и Хито-сан! Только к нам перевелась и снова смена обстановки. Но мы желаем детям только лучшего! Поэтому не могу не сказать: академия Рейкай – это лучшее, что могло случиться с нашими ученицами.
- Что ж, раз Вы так говорите… - насмешливо улыбнулась госпожа Фудзисава, подписывая документы по переводу.
- Я отнесу бумаги родителям Нэко-сама, - чуть поклонилась Миори.
- Да-да, конечно. Для Нэко-сан, уверен, это будет прекрасная возможность…
…
Ровно в 14:20 дня порог дома Хито переступил смуглый платиновый блондин. Встретившая его молодая служанка услужливо проводила до комнаты хозяина. Поблагодарив девушку, Камиджо сделал пару глубоких вдохов и без стука заглянул внутрь.
Тяжелые шторы, отдернутые, жались по краям окна, и комната утопала в ослепительно белых лучах солнца.
Даже не верилось, что ближе к вечеру обещали грозу.
На расправленной кровати, прислонившись к стене спиной, полулежал Шинрей с ноутбуком на коленях. Тонкие пальцы рассеянно касались клавиш.
- Привет, - негромко произнес Тсурей, закрывая за собой дверь.
- Привет, - отозвался Шинрей, закрыл компьютер и отложил его на стол.
- Она до сих пор не разговаривает, да? - Вздохнул Камиджо, заметив глубокие тени от недосыпания под глазами партнера.
Хито перевел взгляд на окно. Его кожа, бледная от природы, день за днем обретала, как заметил партнер, какой-то болезненный оттенок.
- Поезд отправляется через 2 часа, - напомнил Камиджо буднично.
- Вещи Син собраны.
- И ты отправишь ее в Рейкай в таком состоянии? - Усомнился Камиджо. - Может отложить это как-то?
- Нет, семестр начнется через четыре дня. Времени не осталось.
Поднявшись с кровати, Шинрей сложил ноутбук в чехол и вместе с ним направился в комнату сестры.
Едва Камиджо вслед за партнером переступил порог комнаты Синами, как ему пришлось стыдливо отвернуться – девочка оказалась в одном нижнем белье. Это если не считать бинтов, обволакивающих пострадавшую от ремней кожу на шее, запястьях, бедрах и щиколотках.
Син неподвижно стояла перед зеркалом и с болезненным интересом изучала свое отражение. Собранные чемодан и две сумки покоились на полу за дверью.
- Синами, - Шинрея внешний вид сестры не смутил. Пристроив ноутбук к вещам, он подошел к ней, осторожно, чтобы не задеть ран, обнял со спины. - Почему ты еще не одета?
Син не ответила. Она вообще никак не отреагировала ни на слова брата, ни на его объятие.
- Пойдем, тебе надо приготовится, - удерживая сестру за плечи, Шинрей увел ее за выдвижную ширму, достал белое платье из шкафа и надел его на безвольную девочку. Длинные рукава и стоячий воротничок идеально скрыли бинты. Белые, в тон к платью, носки дополнили маскировку на щиколотках.
Переборов стеснительность, Камиджо повернулся и с легким недоумением стал наблюдать, как Шинрей вывел Синами из-за ширмы, усадил ее на кровать, взял с прикроватной тумбочки расческу, забрался на постель, подогнув одно колено под себя, и запустил щетку в длинные пряди.
- Может мне выйти? - Пробормотал Камиджо. Он все чаще чувствовал себя третьим лишним, когда с его партнером находилась Синами.
- Окари позовет нас, когда накроют на стол, - рассеянно отозвался Шинрей, пропуская тяжелые волосы сквозь пальцы. Как сухая вода они рассыпались с шелестящим звуком.
Почему-то от вида, как Шинрей просто причесывает свою сестру, у Камиджо закололо в сердце. Свирепая ревность поднялась в нем и тут же сменилась благоговейным страхом, почти ужасом. Было что-то в том, как эти двое смотрелись вместе, что-то безумное и сюрреалистичное.
От пришедшего сравнения Тсурей поморщился, как от зубной боли, и отвел взгляд на полки с игрушками. Надолго изучение коллекции плюшевых медведей его не заняло. Вновь покосившись на Хито, Камиджо не смог повторно отмахнуться от сравнения, висевшего буквально на языке: идеальная пара.
Совсем как он сам хотел бы быть со своим Ангелом.
У Камиджо не раз закрадывались нехорошие мысли по поводу странного отношения Шинрея к сестре. С одной стороны он постоянно ее касался, обнимал, говорил странные двусмысленные вещи. Но с другой, несмотря на все эти намеки, он не позволял себе даже поцеловать девочку в губы. Это немного успокаивало парня, ведь ему самому не раз доставались поцелуи партнера.
- Я откладывал до последнего, - вздохнул Шинрей, прервав свое занятие. Отложив щетку, он обнял Синами и устроил щеку у нее на плече. Длинная челка привычно скрыла глаза. - Но ты должна знать: твое похищение в этот раз было инсценировано. Его подстроил… я.
Малышка в его руках напряглась, но Шинрей не собирался ее отпускать… по крайней мере, пока не закончит.
- Ты уже должна была разобраться в своих воспоминаниях. Не было никакой комы. Тогда, четыре года назад, тебя действительно убили. Но я… я не смог смириться с этим. Похорон так и не организовали. Я забрал твое тело в Рейкай, поэтому скрыть факт смерти не составило труда. Хито Саото, наш дядя, уже давно вел исследования в Рейкай, которые помогли мне. Через шесть месяцев мы вернули тебя.
Ябуру Тайсетсу, ученый из Иджутсу, участвовал в этом. Его не посвящали в поставленные цели, но после закрытия проекта он разнюхал о тебе – о том, что мы воскресили погибшего человека. Его безумная идея получить от тебя «эликсир бессмертия» заразила многих. Уже через три недели произошло первое покушение. Потом еще одно. И еще. Мы тогда не знали, кто стоит за этим. Саото хотел оставить тебя в Рейкай – для безопасности, но я не позволил, потому что на тот момент мы не смогли бы защитить тебя… в первую очередь, от своих. Но сейчас – как бы мне ни было горько – моя маленькая Кукла стала сильной. Ты стала сильной в том подвале, Синами.
- Нет, - слабо, едва слышно выдохнула девочка.
…Хриплый, пьяный мужской голос, больше напоминающий бормотание в горячке: «Маленькая… всегда хотел… тебе еще понравится… засажу в твою девственную… будешь просить сама…»
- Мхм!... АААААААА!
Жадные поглаживания…
Сжимания, оставляющие на бледной коже все новые и новые синяки…
И хриплый, прокуренный смех прямиком из прошлого…
- …стать сильной… так… я…
«При такой психической атаке твой разум может уже не восстановиться. Интересно, что ввергло тебя в такой шок? Расскажешь мне?»
… по щекам струятся новые дорожки соленой влаги, а тело трясет, трясет крупной дрожью.
Разрывающее, тошнотворное движение внутри, меж разведенных ног…
Сжимания – жадные, хаотичные…
Толчок, боль, онемение… покрытый трещинами и паутиной потолок. Толчок, боль… горячая пульсация, бормотание. Толчок…
- ААААААА! - Горло само по себе исторгло полный отчаяния и боли крик...
- Я не просила этого!
Синами вырвалась из рук брата, неспособная сдержать более сдерживать истерику.
- Зачем ты сделал это со мной!?
Кто она теперь? Оживший труп? Зомби? Или просто кукла, созданная гениальным кукольником?
Боль от непонимания вырвалась потоком слез.
Кукла, просто кукла, которую можно использовать.
Которую нестрашно сломать.
Которой можно внушить что угодно, даже то, что она чья-то любимая сестра.
И вновь дрожащие плечи окутали, притянули в объятия. И сопротивляться, кричать или обвинять снова нет сил.
- Зачем… я тебе? - Тихо, на грани слышимости. И главный вопрос. - Что я такое?
- Ты – это ты, - прикрыв глаза, Шинрей прижался щекой к основанию ее шеи. - Моя младшая сестра и моя Кукла. - Син вздрогнула, но брат продолжил. - Моя возлюбленная. Моя Синами. Не больше, не меньше.
Синами хотелось кричать. Хотелось вцепиться в собственные волосы и кричать, что есть силы. Не потому что она не понимала, о чем говорил Шинрей. Наоборот, они с братом всегда остро чувствовали друг друга.
Если бы это Шинрей погиб, она тоже искала бы пути вернуть его. Не важно как – даже если бы пришлось заплатить чьей-либо жизнью – она пошла бы на всё, иначе просто сошла бы с ума.
После того, как она очнулась в больничной палате, Шинрей уже был другим – стал жестче, беспощаднее. Он убивал людей, тех, кто за ней охотился. К самой Син вдруг начал проявлять смущающее внимание: поцелуи, объятия, взгляды, слова. Он действительно не смог перенести утрату полностью. Что-то в нем сломалось, изменилось, и даже ее возвращение не смогло всё исправить.
Только теперь Синами почувствовала себя беспомощной, жалкой. Она не замечала ничего вокруг себя, зациклившись на собственной горькой судьбе. Эгоистка, не заметившая, как самый близкий человек медленно лишался рассудка.
Пальцы сами собой вцепились в нежно обнимающие руки.
Тот Онии-тян, которого она помнила, не знал, как проявлять свои эмоции. Он не улыбался и не плакал, но почему-то никогда не проходил мимо чужой боли, чужой беды.
Синами помнила, как он со спокойным, всегда кажущимся таким равнодушным лицом заботился о бездомной собаке. Та собака напала на него по пути из школы, вцепилась в руку. На рану тогда наложили швы. Если бы он не был Тенши, то остался бы шрам. Родители не понимали, почему он не дал усыпить пса, почему вместо этого попросил местного ветеринара подержать его в больнице, пока не заживут раны – старые и те, что нанесли взрослые, освобождая Шинрея. Синами вместе с ним ходила навещать собаку. Ухаживая за ней, он говорил, что пес мог взбеситься, лишь подхватив бешенство от человека. И бешенство это нельзя излечить уколами – только заботой, вернув веру в человека.
Когда пес выздоровел, Шинрей нашел ему хозяина. Не сразу, пришлось обойти несколько домов, зоомагазинов и местный парк – нелегкое дело для детей. Именно в парке отыскался мужчина, бывший военный, которому нужен был верный друг и надежный сторож. Прежде чем передать пса новому хозяину, Шинрей навел о нем справки, тщательно выспросив у соседей его характеристику.
Больше ту собаку Синами не видела. Ее новый хозяин жил далеко от их района, а наведываться в гости Шинрей посчитал излишним.
«Наверно, Онии-тяна тоже заразил кто-то», - с горечью подумала девочка.
- Онии-тян неправильно поступил, - прошептала она вслух, повернувшись в его руках. - Но это ничего. Мне больше не больно.
Осторожно, чтобы не растревожить кожу на запястьях, Син завела руки ему за спину, обняла и повторила:
- Все в порядке, Онии-тян.
- Да, - выдохнул он, и невидимое глазу напряжение оставило его. Это было прощение.
…
- Не понимаю, зачем ты отправил ее к Шинри? - Хмуро поинтересовался Камиджо, стоя у окна и наблюдая, как по причудливой гравийной дорожке бежала Синами. - Я думал, ты хотел побыть с ней подольше перед отъездом.
- …
Не дождавшись ответа, блондин повернулся к оставшемуся сидеть на кровати парню.
- Шинрей?
- Как думаешь, зачем я ей все рассказал? - Со вздохом подал голос тот, держа голову опущенной, словно ему тяжело было сидеть прямо.
- Чувство вины, - пожал плечами Тсурей. – Возможно, Саото-сенсей ей мог проболтаться, и ты его просто опередил. Или, возможно, это шоковая теропия. Как раз в твоем духе. Чтобы вывести ее из того состояния апатии.
- Слишком много… предположений, - выдавил Хито, вдруг неестественно покачнувшись. Согнувшись пополам, он внезапно зашелся в кашле, прижав ладонь ко рту.
- Шинрей?
Через бледные пальцы закапала кровь.
- Что с тобой?- Всполошился Тсурей, наклонившись к нему. - Шинрей? Эй! Я позову Окари-сан…
- Нет, - сплюнув темный сгусток, прохрипел Хито. Поморщившись, он поднялся и молча вышел в ванную.
Камиджо растеряно и со страхом наблюдал за тем, как его Ангел, уже умывшийся и сменивший футболку, сидел за кухонным столом и мелкими глотками пил травяной отвар, приготовленный Окари.
Женщина, увидев, в каком состоянии находился молодой господин, привычно приступила к его приготовлению.
- Тебе лучше?
Шинрей кивнул и обратился к стоящей рядом домоправительнице:
- Попроси Нану прибрать в комнате. Син не должна увидеть кровь. Кстати, она уже позвонила?
- Да, Синами-сама в гостях у Котэй-сана, - доложила Окари и, поклонившись, покинула кухню в поисках служанки.
- Шинрей, эта кровь, она же не…
- Да, это началось.
…
Шинри рассеянно гладил по голове уткнувшуюся в плечо Синами. Сидеть на полу, прислонившись голой спиной к кровати, было, малость, неудобно, но Син, по ходу дела, в ближайшее время перемещаться не собиралась.
Когда девочка позвонила в дверь, они с Тсубасой как раз были… слегка заняты друг другом. Поначалу парни игнорировали надоедливое дзыньканье звонка, и Кеоу как раз оседлал бедра любовника, как перезвон прекратился и послышался шорох, а за ним и сдавленный всхлип.
Именно у Тсубасы не хватило равнодушия заниматься сексом, когда под дверью плакали. Проигнорировав злобно-раздраженное бормотание Котэй, он слез с любовника, надел брюки и, бросив вторую пару приятелю, направился открывать дверь незваному гостю.
Когда на пороге предстала Синами, осунувшаяся, с глазами, воспаленными от недосыпания и слез, в белом на молнии платье с любимым рюкзачком за спиной, Шинри не просто забыл о злости и неудовлетворенном желании, но и попросту потерял дар речи.
Он не виделся со своей Тенши с того самого момента, как Шинрей забрал ее из подвала. Не имея опыта в утешениях маленьких девочек, парень логично предположил, что с братом Синами будет лучше. Проще говоря, непривыкший заботиться о ком-то кроме себя он взвалил эту неприятную обязанность на другого. Мечтая о Тенши, Шинри как-то не думал, что им окажется девочка.
Кеоу, в ком навыков утешения было не больше, чем у приятеля, решил поступить как настоящий мужчина. То есть слинять. В конце концов, девчонка была не его, да и сделал он уже достаточно – впустил ее внутрь в ущерб собственным интересам. Успокоив себя таким образом, Тсубаса накинул футболку и, прихватив куртку, самоудалился, махнув на прощание рукой.
Шинри же ничего не оставалось, как помочь Син снять обувь, проводить ее в комнату и спросить, кто ее обидел.
Ответа на свой вопрос парень не получил. Когда же он присел рядом с девочкой, та вдруг уткнулась ему в плечо и тихо заплакала.
Так они и сидели в сумраке и тишине полупустой квартиры. Небо за окном заволокло тяжелыми серыми тучами, и мир, казалось, застыл в ожидании.
- Ну что мне для тебя сделать? - Беспомощно спросил Шинри, выпрямившись. Игнорировать дискомфорт в спине стало невмоготу.
Синами покачала головой. Она уже не плакала, даже всхлипов не было. Подняв несчастные глаза на Стража, девочка поднесла руку к тонкой рваной полосе у него на шее. Шрам от удара ножом тянулся от правой ключицы вверх, пересекая горло, к левому уху. Кожа там была светлее и намного нежнее, чувствительнее.
Холодное прикосновение кончиков пальцев некстати напомнило Шинри прикосновение лезвия ножа.
- Да все в порядке, - рассмеялся он, отстраняя ее ладонь. Смех вышел натянутым.
Син покорно убрала руку.
- Почему ты молчишь? - Не выдержал парень. И тут же ему в голову пришла идея, как можно ее растормошить. - Хочешь кусок шоколадного пирога? У нас, кажется, остался один в холодильнике.
Уж это-то должно было подействовать на такую сладкоежку, как Синами.
Шинри даже оперся рукой о кровать, чтобы подняться и сходить за упомянутым угощением, но девочка удержала его, молча покачав головой.
- Так, или ты поговоришь со мной, или я встаю и узнаю все у Шинрея, - не выдержал Котэй. Вся эта игра в молчанку и собственное бессилие выводили его из себя.
Син продолжала смотреть на него взглядом побитого щенка.
Не привыкший разбрасывать слов на ветер, Шинри решительно поднялся и взял трубку с журнального столика. Нервно косясь на безучастную Син и матеря про себя ее брата, он позвонил в дом Хито, но вместо расспросов – неожиданно для себя самого – ограничился лишь предупреждением, что Синами у него и беспокоиться не стоит. Суровый женский голос домоправительницы поблагодарил и, неожиданно смягчившись, попросил накормить юную госпожу, раз уж она опять пропустила обед.
Парень отупело уставился на телефон.
- …инри… - не голос, лишь его эхо.
- Ты что-то сказала? - С надеждой обернулся он к Синами.
- Шинри, - повторила девочка слабо. Горло саднило, болели не полностью восстановившиеся голосовые связки. Сорвавшись на брата, Синами перенапряглась, и говорить было тяжело.
- Что случилось? - Парень подсел обратно к ней. - Горло болит?
Внезапный истеричный, каркающий смех девочки потонул в первых грозовых раскатах за окном. Игра теней и вспышек света исказили ее лицо, сделали неузнаваемым и чуждым.
С полубезумной улыбкой Синами повалила парня на спину и, вытянувшись сверху, накрыла ладонями его глаза.
- Безумие заразно, ты знаешь? - Срывающимся шепотом проговорила она. - Я сказала ему, что все в порядке, но это не так.
- Что?
Котэй попытался отстранить ее от себя, но Синами только теснее прижалась, обхватила за шею, невольно скользнув ногой по внутренней стороне его бедра. Парень вздрогнул, застыл. К своему стыду он почувствовал, как возбуждается от близости девочки не меньше, чем от рук Кеоу.
- Не надо… пожалуйста, не отталкивай меня. Иначе я снова начну чувствовать себя грязной.
Ощущая ее дрожь, Шинри не мог не спросить:
- Почему ты чувствовала себя грязной?
Объятия на его шее ослабли, девочка приподнялась на руках.
В золотистых глазах тлели выжженные в душе воспоминания – слишком старые, чтобы кричать, но будто взбудораженные, растревоженные. Они опутывали разум причудливой паутиной, переплетались, заводя в ловушку.
У Шинри зародились догадки, о чем не смогла сказать его маленькая Тенши. О позоре, который над ней учинили. У изнасилования есть свой характерный оттиск, который уже не смыть. Никогда.
Синами вновь потянулась к нему. На этот раз с намерением поцеловать. Парень не знал, как ему поступить. Нет, он знал, но не был уверен, что будет долго отказываться. Поэтому он зажмурился: отчего-то его терзала не вовремя пробудившаяся совесть. Но едва Шинри ощутил на губах теплое дыхание, как на щеку упала и скатилась теплая капелька. Распахнув от удивления глаза, он увидел умиротворенное лицо Синами, по которому струились слезы.
- Спасибо, - прошептала она. - Теперь мне стало лучше.
- Уверена?
- Я… так злюсь на него. И все равно люблю. Это тяжело. Но я стану сильнее. Правда. Стану.
…
- … у нас там с прошлого года – уф – установили в каждой комнате по DVD-плееру. Можно теперь – пфф – фильмы разные смотреть и, главное, обучающие программы! Уф, всё, багаж укомплектован! - Кое-как запихнув дорожные сумки под собственное сиденье, выдохнула Тайори и с довольной улыбкой обернулась к своей Тенши.
Нэко сидела по другую сторону столика и продолжала внимательно слушать… музыку в наушниках, апатично глядя на перрон через окно купе.
Они приехали на вокзал раньше времени – в основном из-за неугомонной Итамаши. Заявившаяся в дом Хидоку синеволосая красавица в буквальном смысле слова навела там шухер: переворошила всю комнату Нэко, устроила панику из-за еще несобранных вещей, довела до нервной икоты Миори – короче сделала все, чтобы на вокзале они оказались за сорок минут до отправки поезда. И, конечно же, угодили под дождь. Хорошо, что Миори успела всучить им зонт.
Купе, зарезервированное Рейкай, было четырехместным и довольно комфортабельным. Оформлено в светлых тонах, с двумя верхними и двумя нижними койками и продолговатым, складывающимся столиком, на котором в гордом одиночестве возвышался двухлитровый пакет с апельсиновым соком. Данный напиток, столь любимый Нэко, Тайори считала своей законной добычей в ходе набега на продуктовый ларек и преподнесенный на алтарь Связи Безжалостных. Хидоку к соку пока не притрагивалась, но косится на него уже начала. Тай посчитала это добрым знаком.
За двадцать минут до отправки поезда, когда тучи взяли передышку и прекратили поливать перрон водой, Нэко разглядела в людской толпе Юки. Впрочем, узнала она ее не сразу. Роскошные волны девочки, обычно всегда собранные в косу, бесследно исчезли: короткие бардовые прядки теперь едва касались плеч ровной прямой вуалью.
Юки, как любительница спортивного стиля, надела темно-зеленую тенниску и бежевые льняные брюки с целым набором карманов. Через плечо была закинута широкая лямка дорожной сумки.
Юки растеряно оглядывалась в поисках Кеоу Тсубасы. Парень позвонил ей на мобильный и предупредил, что встретит у поезда.
Девочка собралась в рекордные сроки. Она сама не понимала, почему так хочет увидеть его поскорее.
Нет, по правде говоря, понимала.
Сколько себя помнила, Юки страдала от одной маленькой, но крайне осложняющей жизнь, привычки: она влюблялась с первого взгляда. И влюблялась не просто, а тяжело и надолго – до болезненной тоски и глубокой депрессии, так как объект обожания зачастую и не подозревал о ее чувствах. Что поделать, Юки была крайне застенчива. И Кеоу со всей своей загадочностью, обаянием, силой и красотой просто не мог не затронуть хрупкого сердца девочки.
Не сказать, чтобы они так уж часто виделись, но было одно «но», которое заставляло Юки отчаянно и влюблено краснеть: каждый вечер, перед сном, Тсубаса присылал ей смс с пожеланием доброй ночи. Казалось бы, мелочь, но девочку это делало невероятно счастливой. Она чувствовала себя особенной.
Возможно, именно поэтому она так легко приняла факт наличия отныне у нее Стража.
Девочка рассеянно потерла левое запястье. После ритуала Второго Шага на внутренней стороне, точно на сгибе кисти, образовался иероглиф ее Имени «Бесстрастный». Символ напоминал причудливо переплетенные вены из-за такого же холодного оттенка синего и совершенно не ощущался на ощупь – скорее татуировка, нежели шрам. Тем не менее, в первые часы после того, как Фудзисава очнулась, он ужасно болел, как открытая рана. На следующий день боль сменилась зудом.
Теперь уже метка Имени совсем не беспокоила девочку, но привычка потирать запястье осталась.
- Привет, - сказали за спиной у Юки, а перед носом возник вафельный рожок сливочного мороженого.
Сердце снова пропустило удар.
- Привет, - пробормотала она, свободной рукой принимая угощение.
- Давай помогу, - предложил Кеоу, подцепив пальцами ремень ее сумки.
Только освободившись от поклажи, Юки посмотрела на своего Сейши.
Черная футболка, поверх которой была накинута легкая ветровка, и свободные широкие джинсы – вот, собственно, и всё.
- А где твои вещи? - Недоуменно спросила она.
Тсубаса довольно ухмыльнулся:
- Мне их принесут.
- Понятно…
- Мне нравится твоя новая прическа, Юки, - тонкие пальцы коснулись кончиков бардовых прядок, вызвав у их обладательницы легкую дрожь. - Таким образом решила обозначить начало новой жизни?
От удивления девочка едва не подавилась мороженым.
Она действительно решилась отрезать волосы в знак главной перемены в своей жизни.
…
Автор: Sin-chan
Рейтинг: R
Жанр: экшн, романс, юмор, драма
Размер: макси
Состояние: приостановлен
Дисклеймер: первоначальная идея принадлежит Кога Юн
Предупреждение: гет, сильные намеки на инцест, слеш
Размещение: с предупреждением
От автора: Это фанфик, хотя по сути своей ориджинал, и главенствует здесь тема «Loveless»: Имя одно на двоих, поединки в Системе, психоделика и отношения слуги и господина. Но никаких ушек. Это самостоятельное произведение с оригинальными персонажами и собственным устройством мира. Но «Loveless» здесь чувствуется, как мне кажется теперь, по прошествии лет. Также здесь впервые я попробовала себя в слеше, после чего и приступила к написанию «Девяти Хвостов».
История 7 (начало)История 7: Прощание.
Путь под знаком великой любви,
Путь по следам знамений судьбы,
Путь в кругах ада, спасая свой рай…
Только живи – не умирай…
(Саундтрек на к/ф «Путь»)
После обнаружения лаборатории Ябуру в экстренном порядке в пригороде Токио был созван Малый Совет из представителей закрытых организаций *Тсуи – от учебных до военных – из Японии и близлежащих восточных стран в целях урегулирования возникшего конфликта между академиями Рейкай и Иджутсу.
*«Tsui» - с яп. «пара». Этим словом обозначается как Пара, так и вообще люди со способностью находиться и использовать Систему.
Помимо видеозаписи, ставшей главным вещественным доказательством обвинения, были приглашены Безумные – Вабаши Дзукей и Айдо Кирито. Молодые люди дали свидетельские показания о том, что Ябуру использовал свое положение в Иджутсу и приказал им похитить Хито Синами.
Так, Ябуру Тайсетсу, талантливого ученого (являющегося, к тому же, супругом директрисы академии Иджутсу) признали виновным в похищении и угрозе жизни 13-летней девочки.
Как Шинрей и ожидал, госпожа Ябуру свалила поступки мужа на расстройство его психики. Едва Совет принял ее заявление, как директор Аятсуру предложил поместить доктора Ябуру в психиатрическую клинику при Рейкай, где ему могла бы быть оказана соответствующая помощь.
Учитывая опасность утечки информации о существовании Пар и обучающих их школах (следовательно, и невозможность определить профессора в обычную клинику), предложение Аятсуру приняли единогласно за исключением директрисы Иджутсу.
Профессор и ученый-теоретик, знавший и участвовавший во всех разработках Иджутсу, оказался в руках Рейкай не только как источник информации, но и как ценный заложник. Конкурирующая академия больше не могла себе позволить каких-либо инсинуаций против Рейкай.
Пользуясь случаем, Безумные подали запрос о переводе в Рейкай, мотивируя это тем, что они могут стать объектами мести своей директрисы. Их просьба была удовлетворена.
Что касается побега Котэй Шинри, директор Аятсуру с согласия Камию Ито, наставника парня, его оправдал и снял все обвинения.
Также на Совете подняли вопрос о трех сформированных Парах, не прошедших обучение – Бессмертных, Безжалостных и Бесстрастных. И Рейкай взяло на себя обязательства по зачислению их на курсы.
Приглашения для Нэко и Юки передали через их школу, т.к. семьи девочек не были связаны с Тсуи, у Синами же попросту не было выбора: как и ее брат, она должна была поступить именно в Рейкай.
…
«Ожидай худшего и надейся на лучшее» - эту фразу Синами однажды услышала по телевизору. Назвать ни автора выражения, ни его исполнителя девочка уже не могла, зато слова надолго врезались в память.
Они стали ее маленьким девизом.
После часов, проведенных в лапах педофила, после пугавшего до ужаса отчуждения родителей, после каждой попытки похищения, после смерти каждого фальшивого друга вроде Итами – после каждого такого удара Син кропотливо собирала себя по кусочкам, вновь и вновь веря в лучшее.
Она все еще жива, значит, станет сильнее, или…
«Хито Синами. Этому телу не больше четырех лет. Кукольник свое дело знает. Эта кукла, созданная Хито!»
…или умрет, плюнет на это и все равно станет сильнее! Да, станет. Потом.
В ночной полутьме комнаты, поймав рассеянный свет луны, глаза Син блестели янтарем. Она лежала на боку, безучастно глядя в незашторенное окно.
Под теплым одеялом Шинрей удерживал ее в объятьях. Его дыхание согревало ей плечо, а левая рука бездумно теребила черную прядь.
Она снова разбудила его своими криками.
Имеешь ли ты право жить, если уже умерла?
На воспаленные от недосыпания глаза опустилась теплая ладонь. Сами собой – от стыда ли, от обиды или просто от слабости – из-под ресниц выступили слезы. Снова.
Ласковые губы собрали соленую влагу, и от этой нежной заботы становилось еще невыносимее. Сердце разрывалось, кровоточило.
- Я никогда не оставлю тебя одну…
Эти слова причиняли боль, словно имея под собой обратное значение.
Сила – Син искала ее в себе и не находила. Даже для него. Даже на пару слов. Даже на один взгляд. Слишком запутаны чувства, слишком противоречивы мысли, слишком свежи воспоминания.
- …что бы ни случилось.
Синами не знала, что брат говорил не о прошлом, а о будущем.
…
Госпожа Фудзисава не верила своим ушам.
- Эта Ваша закрытая академия пригласила Юки на обучение, я правильно Вас поняла? - Переспросила она у директора Акаи.
Низкорослый мужчина быстро закивал головой, чем напомнил женщине китайского болванчика.
- Верно-верно, Фудзисава-сан. Юки-тян успешно сдала особый тест, присланный нам коллегами из Рейкай. Она и Хидоку Нэко, - улыбнулся директор второй гостье своего кабинета.
Вообще-то он приглашал обоих родителей учениц, но у Юки отец был в командировке и поэтому пришла мачеха, а у Нэко – заняты, впрочем, как всегда. Поэтому обсудить возможный перевод поручили служанке семьи Хидоку – Миори.
- Я что-то не замечала у нее каких-то особых талантов, - скептически заметила госпожа Фудзисава, - даже наоборот, пожалуй. Ну, Вы понимаете, о чем я… она заторможенная немного.
Миори покосилась на женщину в недоумении. Впервые она слышала, чтобы так отзывались о своем ребенке. Конечно, госпожа Хидоку тоже не была идеальной матерью, но все же о дочери и она, и господин Хидоку говорили либо ничего, либо исключительно положительно, даже с гордостью. С другой стороны при Нэко – насколько знала молодая служанка – не было сказано ни одного доброго слова.
- Ну что Вы, Фудзисава-сан, - всплеснул руками директор Акаи, - Юки-тян очень умная девочка, и не нам судить о возможностях детей. В Рейкай она получит прекрасное образование. Конечно, из-за труднодоступного месторасположения вы нечасто будете видеться, но…
- «Нечасто»? – Крайне заинтересованно повторила женщина. - И сколько это будет стоить?
В ее голове зарождались расчетливые мысли о том, как можно отдалить мужа от его дочери и приблизить к собственной. В конце концов, Рей, на взгляд госпожи Фудзисава, куда больше подходила на роль наследницы семейного состояния.
- Все расходы академия берет на себя, в том числе обучение, - мужчина пробежался глазами по тексту присланного документа и обезоруживающе улыбнулся обеим дамам. - Это элитная академия, они могут себе позволить содержание трех новых учениц.
- Простите, Акаи-сан, Вы сказали «трех учениц»? - Смущенно переспросила Миори.
Директор с энтузиазмом закивал:
- Ах, нам так жаль терять еще и Хито-сан! Только к нам перевелась и снова смена обстановки. Но мы желаем детям только лучшего! Поэтому не могу не сказать: академия Рейкай – это лучшее, что могло случиться с нашими ученицами.
- Что ж, раз Вы так говорите… - насмешливо улыбнулась госпожа Фудзисава, подписывая документы по переводу.
- Я отнесу бумаги родителям Нэко-сама, - чуть поклонилась Миори.
- Да-да, конечно. Для Нэко-сан, уверен, это будет прекрасная возможность…
…
Ровно в 14:20 дня порог дома Хито переступил смуглый платиновый блондин. Встретившая его молодая служанка услужливо проводила до комнаты хозяина. Поблагодарив девушку, Камиджо сделал пару глубоких вдохов и без стука заглянул внутрь.
Тяжелые шторы, отдернутые, жались по краям окна, и комната утопала в ослепительно белых лучах солнца.
Даже не верилось, что ближе к вечеру обещали грозу.
На расправленной кровати, прислонившись к стене спиной, полулежал Шинрей с ноутбуком на коленях. Тонкие пальцы рассеянно касались клавиш.
- Привет, - негромко произнес Тсурей, закрывая за собой дверь.
- Привет, - отозвался Шинрей, закрыл компьютер и отложил его на стол.
- Она до сих пор не разговаривает, да? - Вздохнул Камиджо, заметив глубокие тени от недосыпания под глазами партнера.
Хито перевел взгляд на окно. Его кожа, бледная от природы, день за днем обретала, как заметил партнер, какой-то болезненный оттенок.
- Поезд отправляется через 2 часа, - напомнил Камиджо буднично.
- Вещи Син собраны.
- И ты отправишь ее в Рейкай в таком состоянии? - Усомнился Камиджо. - Может отложить это как-то?
- Нет, семестр начнется через четыре дня. Времени не осталось.
Поднявшись с кровати, Шинрей сложил ноутбук в чехол и вместе с ним направился в комнату сестры.
Едва Камиджо вслед за партнером переступил порог комнаты Синами, как ему пришлось стыдливо отвернуться – девочка оказалась в одном нижнем белье. Это если не считать бинтов, обволакивающих пострадавшую от ремней кожу на шее, запястьях, бедрах и щиколотках.
Син неподвижно стояла перед зеркалом и с болезненным интересом изучала свое отражение. Собранные чемодан и две сумки покоились на полу за дверью.
- Синами, - Шинрея внешний вид сестры не смутил. Пристроив ноутбук к вещам, он подошел к ней, осторожно, чтобы не задеть ран, обнял со спины. - Почему ты еще не одета?
Син не ответила. Она вообще никак не отреагировала ни на слова брата, ни на его объятие.
- Пойдем, тебе надо приготовится, - удерживая сестру за плечи, Шинрей увел ее за выдвижную ширму, достал белое платье из шкафа и надел его на безвольную девочку. Длинные рукава и стоячий воротничок идеально скрыли бинты. Белые, в тон к платью, носки дополнили маскировку на щиколотках.
Переборов стеснительность, Камиджо повернулся и с легким недоумением стал наблюдать, как Шинрей вывел Синами из-за ширмы, усадил ее на кровать, взял с прикроватной тумбочки расческу, забрался на постель, подогнув одно колено под себя, и запустил щетку в длинные пряди.
- Может мне выйти? - Пробормотал Камиджо. Он все чаще чувствовал себя третьим лишним, когда с его партнером находилась Синами.
- Окари позовет нас, когда накроют на стол, - рассеянно отозвался Шинрей, пропуская тяжелые волосы сквозь пальцы. Как сухая вода они рассыпались с шелестящим звуком.
Почему-то от вида, как Шинрей просто причесывает свою сестру, у Камиджо закололо в сердце. Свирепая ревность поднялась в нем и тут же сменилась благоговейным страхом, почти ужасом. Было что-то в том, как эти двое смотрелись вместе, что-то безумное и сюрреалистичное.
От пришедшего сравнения Тсурей поморщился, как от зубной боли, и отвел взгляд на полки с игрушками. Надолго изучение коллекции плюшевых медведей его не заняло. Вновь покосившись на Хито, Камиджо не смог повторно отмахнуться от сравнения, висевшего буквально на языке: идеальная пара.
Совсем как он сам хотел бы быть со своим Ангелом.
У Камиджо не раз закрадывались нехорошие мысли по поводу странного отношения Шинрея к сестре. С одной стороны он постоянно ее касался, обнимал, говорил странные двусмысленные вещи. Но с другой, несмотря на все эти намеки, он не позволял себе даже поцеловать девочку в губы. Это немного успокаивало парня, ведь ему самому не раз доставались поцелуи партнера.
- Я откладывал до последнего, - вздохнул Шинрей, прервав свое занятие. Отложив щетку, он обнял Синами и устроил щеку у нее на плече. Длинная челка привычно скрыла глаза. - Но ты должна знать: твое похищение в этот раз было инсценировано. Его подстроил… я.
Малышка в его руках напряглась, но Шинрей не собирался ее отпускать… по крайней мере, пока не закончит.
- Ты уже должна была разобраться в своих воспоминаниях. Не было никакой комы. Тогда, четыре года назад, тебя действительно убили. Но я… я не смог смириться с этим. Похорон так и не организовали. Я забрал твое тело в Рейкай, поэтому скрыть факт смерти не составило труда. Хито Саото, наш дядя, уже давно вел исследования в Рейкай, которые помогли мне. Через шесть месяцев мы вернули тебя.
Ябуру Тайсетсу, ученый из Иджутсу, участвовал в этом. Его не посвящали в поставленные цели, но после закрытия проекта он разнюхал о тебе – о том, что мы воскресили погибшего человека. Его безумная идея получить от тебя «эликсир бессмертия» заразила многих. Уже через три недели произошло первое покушение. Потом еще одно. И еще. Мы тогда не знали, кто стоит за этим. Саото хотел оставить тебя в Рейкай – для безопасности, но я не позволил, потому что на тот момент мы не смогли бы защитить тебя… в первую очередь, от своих. Но сейчас – как бы мне ни было горько – моя маленькая Кукла стала сильной. Ты стала сильной в том подвале, Синами.
- Нет, - слабо, едва слышно выдохнула девочка.
…Хриплый, пьяный мужской голос, больше напоминающий бормотание в горячке: «Маленькая… всегда хотел… тебе еще понравится… засажу в твою девственную… будешь просить сама…»
- Мхм!... АААААААА!
Жадные поглаживания…
Сжимания, оставляющие на бледной коже все новые и новые синяки…
И хриплый, прокуренный смех прямиком из прошлого…
- …стать сильной… так… я…
«При такой психической атаке твой разум может уже не восстановиться. Интересно, что ввергло тебя в такой шок? Расскажешь мне?»
… по щекам струятся новые дорожки соленой влаги, а тело трясет, трясет крупной дрожью.
Разрывающее, тошнотворное движение внутри, меж разведенных ног…
Сжимания – жадные, хаотичные…
Толчок, боль, онемение… покрытый трещинами и паутиной потолок. Толчок, боль… горячая пульсация, бормотание. Толчок…
- ААААААА! - Горло само по себе исторгло полный отчаяния и боли крик...
- Я не просила этого!
Синами вырвалась из рук брата, неспособная сдержать более сдерживать истерику.
- Зачем ты сделал это со мной!?
Кто она теперь? Оживший труп? Зомби? Или просто кукла, созданная гениальным кукольником?
Боль от непонимания вырвалась потоком слез.
Кукла, просто кукла, которую можно использовать.
Которую нестрашно сломать.
Которой можно внушить что угодно, даже то, что она чья-то любимая сестра.
И вновь дрожащие плечи окутали, притянули в объятия. И сопротивляться, кричать или обвинять снова нет сил.
- Зачем… я тебе? - Тихо, на грани слышимости. И главный вопрос. - Что я такое?
- Ты – это ты, - прикрыв глаза, Шинрей прижался щекой к основанию ее шеи. - Моя младшая сестра и моя Кукла. - Син вздрогнула, но брат продолжил. - Моя возлюбленная. Моя Синами. Не больше, не меньше.
Синами хотелось кричать. Хотелось вцепиться в собственные волосы и кричать, что есть силы. Не потому что она не понимала, о чем говорил Шинрей. Наоборот, они с братом всегда остро чувствовали друг друга.
Если бы это Шинрей погиб, она тоже искала бы пути вернуть его. Не важно как – даже если бы пришлось заплатить чьей-либо жизнью – она пошла бы на всё, иначе просто сошла бы с ума.
После того, как она очнулась в больничной палате, Шинрей уже был другим – стал жестче, беспощаднее. Он убивал людей, тех, кто за ней охотился. К самой Син вдруг начал проявлять смущающее внимание: поцелуи, объятия, взгляды, слова. Он действительно не смог перенести утрату полностью. Что-то в нем сломалось, изменилось, и даже ее возвращение не смогло всё исправить.
Только теперь Синами почувствовала себя беспомощной, жалкой. Она не замечала ничего вокруг себя, зациклившись на собственной горькой судьбе. Эгоистка, не заметившая, как самый близкий человек медленно лишался рассудка.
Пальцы сами собой вцепились в нежно обнимающие руки.
Тот Онии-тян, которого она помнила, не знал, как проявлять свои эмоции. Он не улыбался и не плакал, но почему-то никогда не проходил мимо чужой боли, чужой беды.
Синами помнила, как он со спокойным, всегда кажущимся таким равнодушным лицом заботился о бездомной собаке. Та собака напала на него по пути из школы, вцепилась в руку. На рану тогда наложили швы. Если бы он не был Тенши, то остался бы шрам. Родители не понимали, почему он не дал усыпить пса, почему вместо этого попросил местного ветеринара подержать его в больнице, пока не заживут раны – старые и те, что нанесли взрослые, освобождая Шинрея. Синами вместе с ним ходила навещать собаку. Ухаживая за ней, он говорил, что пес мог взбеситься, лишь подхватив бешенство от человека. И бешенство это нельзя излечить уколами – только заботой, вернув веру в человека.
Когда пес выздоровел, Шинрей нашел ему хозяина. Не сразу, пришлось обойти несколько домов, зоомагазинов и местный парк – нелегкое дело для детей. Именно в парке отыскался мужчина, бывший военный, которому нужен был верный друг и надежный сторож. Прежде чем передать пса новому хозяину, Шинрей навел о нем справки, тщательно выспросив у соседей его характеристику.
Больше ту собаку Синами не видела. Ее новый хозяин жил далеко от их района, а наведываться в гости Шинрей посчитал излишним.
«Наверно, Онии-тяна тоже заразил кто-то», - с горечью подумала девочка.
- Онии-тян неправильно поступил, - прошептала она вслух, повернувшись в его руках. - Но это ничего. Мне больше не больно.
Осторожно, чтобы не растревожить кожу на запястьях, Син завела руки ему за спину, обняла и повторила:
- Все в порядке, Онии-тян.
- Да, - выдохнул он, и невидимое глазу напряжение оставило его. Это было прощение.
…
- Не понимаю, зачем ты отправил ее к Шинри? - Хмуро поинтересовался Камиджо, стоя у окна и наблюдая, как по причудливой гравийной дорожке бежала Синами. - Я думал, ты хотел побыть с ней подольше перед отъездом.
- …
Не дождавшись ответа, блондин повернулся к оставшемуся сидеть на кровати парню.
- Шинрей?
- Как думаешь, зачем я ей все рассказал? - Со вздохом подал голос тот, держа голову опущенной, словно ему тяжело было сидеть прямо.
- Чувство вины, - пожал плечами Тсурей. – Возможно, Саото-сенсей ей мог проболтаться, и ты его просто опередил. Или, возможно, это шоковая теропия. Как раз в твоем духе. Чтобы вывести ее из того состояния апатии.
- Слишком много… предположений, - выдавил Хито, вдруг неестественно покачнувшись. Согнувшись пополам, он внезапно зашелся в кашле, прижав ладонь ко рту.
- Шинрей?
Через бледные пальцы закапала кровь.
- Что с тобой?- Всполошился Тсурей, наклонившись к нему. - Шинрей? Эй! Я позову Окари-сан…
- Нет, - сплюнув темный сгусток, прохрипел Хито. Поморщившись, он поднялся и молча вышел в ванную.
Камиджо растеряно и со страхом наблюдал за тем, как его Ангел, уже умывшийся и сменивший футболку, сидел за кухонным столом и мелкими глотками пил травяной отвар, приготовленный Окари.
Женщина, увидев, в каком состоянии находился молодой господин, привычно приступила к его приготовлению.
- Тебе лучше?
Шинрей кивнул и обратился к стоящей рядом домоправительнице:
- Попроси Нану прибрать в комнате. Син не должна увидеть кровь. Кстати, она уже позвонила?
- Да, Синами-сама в гостях у Котэй-сана, - доложила Окари и, поклонившись, покинула кухню в поисках служанки.
- Шинрей, эта кровь, она же не…
- Да, это началось.
…
Шинри рассеянно гладил по голове уткнувшуюся в плечо Синами. Сидеть на полу, прислонившись голой спиной к кровати, было, малость, неудобно, но Син, по ходу дела, в ближайшее время перемещаться не собиралась.
Когда девочка позвонила в дверь, они с Тсубасой как раз были… слегка заняты друг другом. Поначалу парни игнорировали надоедливое дзыньканье звонка, и Кеоу как раз оседлал бедра любовника, как перезвон прекратился и послышался шорох, а за ним и сдавленный всхлип.
Именно у Тсубасы не хватило равнодушия заниматься сексом, когда под дверью плакали. Проигнорировав злобно-раздраженное бормотание Котэй, он слез с любовника, надел брюки и, бросив вторую пару приятелю, направился открывать дверь незваному гостю.
Когда на пороге предстала Синами, осунувшаяся, с глазами, воспаленными от недосыпания и слез, в белом на молнии платье с любимым рюкзачком за спиной, Шинри не просто забыл о злости и неудовлетворенном желании, но и попросту потерял дар речи.
Он не виделся со своей Тенши с того самого момента, как Шинрей забрал ее из подвала. Не имея опыта в утешениях маленьких девочек, парень логично предположил, что с братом Синами будет лучше. Проще говоря, непривыкший заботиться о ком-то кроме себя он взвалил эту неприятную обязанность на другого. Мечтая о Тенши, Шинри как-то не думал, что им окажется девочка.
Кеоу, в ком навыков утешения было не больше, чем у приятеля, решил поступить как настоящий мужчина. То есть слинять. В конце концов, девчонка была не его, да и сделал он уже достаточно – впустил ее внутрь в ущерб собственным интересам. Успокоив себя таким образом, Тсубаса накинул футболку и, прихватив куртку, самоудалился, махнув на прощание рукой.
Шинри же ничего не оставалось, как помочь Син снять обувь, проводить ее в комнату и спросить, кто ее обидел.
Ответа на свой вопрос парень не получил. Когда же он присел рядом с девочкой, та вдруг уткнулась ему в плечо и тихо заплакала.
Так они и сидели в сумраке и тишине полупустой квартиры. Небо за окном заволокло тяжелыми серыми тучами, и мир, казалось, застыл в ожидании.
- Ну что мне для тебя сделать? - Беспомощно спросил Шинри, выпрямившись. Игнорировать дискомфорт в спине стало невмоготу.
Синами покачала головой. Она уже не плакала, даже всхлипов не было. Подняв несчастные глаза на Стража, девочка поднесла руку к тонкой рваной полосе у него на шее. Шрам от удара ножом тянулся от правой ключицы вверх, пересекая горло, к левому уху. Кожа там была светлее и намного нежнее, чувствительнее.
Холодное прикосновение кончиков пальцев некстати напомнило Шинри прикосновение лезвия ножа.
- Да все в порядке, - рассмеялся он, отстраняя ее ладонь. Смех вышел натянутым.
Син покорно убрала руку.
- Почему ты молчишь? - Не выдержал парень. И тут же ему в голову пришла идея, как можно ее растормошить. - Хочешь кусок шоколадного пирога? У нас, кажется, остался один в холодильнике.
Уж это-то должно было подействовать на такую сладкоежку, как Синами.
Шинри даже оперся рукой о кровать, чтобы подняться и сходить за упомянутым угощением, но девочка удержала его, молча покачав головой.
- Так, или ты поговоришь со мной, или я встаю и узнаю все у Шинрея, - не выдержал Котэй. Вся эта игра в молчанку и собственное бессилие выводили его из себя.
Син продолжала смотреть на него взглядом побитого щенка.
Не привыкший разбрасывать слов на ветер, Шинри решительно поднялся и взял трубку с журнального столика. Нервно косясь на безучастную Син и матеря про себя ее брата, он позвонил в дом Хито, но вместо расспросов – неожиданно для себя самого – ограничился лишь предупреждением, что Синами у него и беспокоиться не стоит. Суровый женский голос домоправительницы поблагодарил и, неожиданно смягчившись, попросил накормить юную госпожу, раз уж она опять пропустила обед.
Парень отупело уставился на телефон.
- …инри… - не голос, лишь его эхо.
- Ты что-то сказала? - С надеждой обернулся он к Синами.
- Шинри, - повторила девочка слабо. Горло саднило, болели не полностью восстановившиеся голосовые связки. Сорвавшись на брата, Синами перенапряглась, и говорить было тяжело.
- Что случилось? - Парень подсел обратно к ней. - Горло болит?
Внезапный истеричный, каркающий смех девочки потонул в первых грозовых раскатах за окном. Игра теней и вспышек света исказили ее лицо, сделали неузнаваемым и чуждым.
С полубезумной улыбкой Синами повалила парня на спину и, вытянувшись сверху, накрыла ладонями его глаза.
- Безумие заразно, ты знаешь? - Срывающимся шепотом проговорила она. - Я сказала ему, что все в порядке, но это не так.
- Что?
Котэй попытался отстранить ее от себя, но Синами только теснее прижалась, обхватила за шею, невольно скользнув ногой по внутренней стороне его бедра. Парень вздрогнул, застыл. К своему стыду он почувствовал, как возбуждается от близости девочки не меньше, чем от рук Кеоу.
- Не надо… пожалуйста, не отталкивай меня. Иначе я снова начну чувствовать себя грязной.
Ощущая ее дрожь, Шинри не мог не спросить:
- Почему ты чувствовала себя грязной?
Объятия на его шее ослабли, девочка приподнялась на руках.
В золотистых глазах тлели выжженные в душе воспоминания – слишком старые, чтобы кричать, но будто взбудораженные, растревоженные. Они опутывали разум причудливой паутиной, переплетались, заводя в ловушку.
У Шинри зародились догадки, о чем не смогла сказать его маленькая Тенши. О позоре, который над ней учинили. У изнасилования есть свой характерный оттиск, который уже не смыть. Никогда.
Синами вновь потянулась к нему. На этот раз с намерением поцеловать. Парень не знал, как ему поступить. Нет, он знал, но не был уверен, что будет долго отказываться. Поэтому он зажмурился: отчего-то его терзала не вовремя пробудившаяся совесть. Но едва Шинри ощутил на губах теплое дыхание, как на щеку упала и скатилась теплая капелька. Распахнув от удивления глаза, он увидел умиротворенное лицо Синами, по которому струились слезы.
- Спасибо, - прошептала она. - Теперь мне стало лучше.
- Уверена?
- Я… так злюсь на него. И все равно люблю. Это тяжело. Но я стану сильнее. Правда. Стану.
…
- … у нас там с прошлого года – уф – установили в каждой комнате по DVD-плееру. Можно теперь – пфф – фильмы разные смотреть и, главное, обучающие программы! Уф, всё, багаж укомплектован! - Кое-как запихнув дорожные сумки под собственное сиденье, выдохнула Тайори и с довольной улыбкой обернулась к своей Тенши.
Нэко сидела по другую сторону столика и продолжала внимательно слушать… музыку в наушниках, апатично глядя на перрон через окно купе.
Они приехали на вокзал раньше времени – в основном из-за неугомонной Итамаши. Заявившаяся в дом Хидоку синеволосая красавица в буквальном смысле слова навела там шухер: переворошила всю комнату Нэко, устроила панику из-за еще несобранных вещей, довела до нервной икоты Миори – короче сделала все, чтобы на вокзале они оказались за сорок минут до отправки поезда. И, конечно же, угодили под дождь. Хорошо, что Миори успела всучить им зонт.
Купе, зарезервированное Рейкай, было четырехместным и довольно комфортабельным. Оформлено в светлых тонах, с двумя верхними и двумя нижними койками и продолговатым, складывающимся столиком, на котором в гордом одиночестве возвышался двухлитровый пакет с апельсиновым соком. Данный напиток, столь любимый Нэко, Тайори считала своей законной добычей в ходе набега на продуктовый ларек и преподнесенный на алтарь Связи Безжалостных. Хидоку к соку пока не притрагивалась, но косится на него уже начала. Тай посчитала это добрым знаком.
За двадцать минут до отправки поезда, когда тучи взяли передышку и прекратили поливать перрон водой, Нэко разглядела в людской толпе Юки. Впрочем, узнала она ее не сразу. Роскошные волны девочки, обычно всегда собранные в косу, бесследно исчезли: короткие бардовые прядки теперь едва касались плеч ровной прямой вуалью.
Юки, как любительница спортивного стиля, надела темно-зеленую тенниску и бежевые льняные брюки с целым набором карманов. Через плечо была закинута широкая лямка дорожной сумки.
Юки растеряно оглядывалась в поисках Кеоу Тсубасы. Парень позвонил ей на мобильный и предупредил, что встретит у поезда.
Девочка собралась в рекордные сроки. Она сама не понимала, почему так хочет увидеть его поскорее.
Нет, по правде говоря, понимала.
Сколько себя помнила, Юки страдала от одной маленькой, но крайне осложняющей жизнь, привычки: она влюблялась с первого взгляда. И влюблялась не просто, а тяжело и надолго – до болезненной тоски и глубокой депрессии, так как объект обожания зачастую и не подозревал о ее чувствах. Что поделать, Юки была крайне застенчива. И Кеоу со всей своей загадочностью, обаянием, силой и красотой просто не мог не затронуть хрупкого сердца девочки.
Не сказать, чтобы они так уж часто виделись, но было одно «но», которое заставляло Юки отчаянно и влюблено краснеть: каждый вечер, перед сном, Тсубаса присылал ей смс с пожеланием доброй ночи. Казалось бы, мелочь, но девочку это делало невероятно счастливой. Она чувствовала себя особенной.
Возможно, именно поэтому она так легко приняла факт наличия отныне у нее Стража.
Девочка рассеянно потерла левое запястье. После ритуала Второго Шага на внутренней стороне, точно на сгибе кисти, образовался иероглиф ее Имени «Бесстрастный». Символ напоминал причудливо переплетенные вены из-за такого же холодного оттенка синего и совершенно не ощущался на ощупь – скорее татуировка, нежели шрам. Тем не менее, в первые часы после того, как Фудзисава очнулась, он ужасно болел, как открытая рана. На следующий день боль сменилась зудом.
Теперь уже метка Имени совсем не беспокоила девочку, но привычка потирать запястье осталась.
- Привет, - сказали за спиной у Юки, а перед носом возник вафельный рожок сливочного мороженого.
Сердце снова пропустило удар.
- Привет, - пробормотала она, свободной рукой принимая угощение.
- Давай помогу, - предложил Кеоу, подцепив пальцами ремень ее сумки.
Только освободившись от поклажи, Юки посмотрела на своего Сейши.
Черная футболка, поверх которой была накинута легкая ветровка, и свободные широкие джинсы – вот, собственно, и всё.
- А где твои вещи? - Недоуменно спросила она.
Тсубаса довольно ухмыльнулся:
- Мне их принесут.
- Понятно…
- Мне нравится твоя новая прическа, Юки, - тонкие пальцы коснулись кончиков бардовых прядок, вызвав у их обладательницы легкую дрожь. - Таким образом решила обозначить начало новой жизни?
От удивления девочка едва не подавилась мороженым.
Она действительно решилась отрезать волосы в знак главной перемены в своей жизни.
…